«Джанк» — совершенно необыкновенный питерский проект, созданный нашими земляками. Это звонкий и эмоциональный панк, который играют всего двое. Это гранж с внезапными элементами блюза. Это песни о том, о чем редко рассказывают открыто. И уфимцы увидят и услышат этот головокружительный музыкальный ураган вживую — уже этой осенью!
Один из основателей необычного панк-дуэта Андрей Бабич рассказал о том, как группа пришла к уникальному стилю «блюнж», о непревзойденном перфекционизме в записи альбомов и о том, что за откровения зашифрованы в текстах «Джанка».
— Состав вашей группы для панк-команды весьма необычен, в ней действительно только два человека?
Да, я играю на гитаре и пою, а Тёма Скрипников, известный также как «Устрица», на барабанах. В таком составе мы начали играть в Петербурге. Но сами мы — выходцы из маленького «солнечного» города Давлеканово, что в ста километрах к юго-западу от Уфы. В город на Неве мы окончательно перебрались, обустроились и начали репетировать в новом тогда для нас формате в 2010-м году. Как давно, оказывается, это было)
— Вдохновлялись чьим-нибудь творчеством, приступая к созданию своего?
— На тот момент не только в Питере, но и вообще в России было мало представителей музыкального минимализма в подобном составе, поэтому среди отечественных исполнителей нам пример брать было не с кого. Я тогда очень проникся музыкой американского дуэта The White Stripes. Они играли блюз. Я предложил Тёме начать делать нечто подобное, но на русском. Блюза у нас в итоге не получилось, так как ещё с юношества в нас глубоко и крепко был заложен панк и гранж — наследие легендарной Nirvana. Однако элементы народной афроамериканской музыки просто не могли не проникать в наши песни. Поэтому со временем мы в шутку окрестили наш стиль «блюнж».
— Где проходили ваши первые выступления?
— Мы активно выступали в петербургских клубах, принимали участие в различных фестивалях городского формата. На «Посредниках революции» мы заняли какое-то почётное место и выиграли шесть часов записи на одной из местных студий и профессиональную съёмку клипа. Клип в итоге мне не понравился, но это уже дело личное)
На «Посредниках» нам также предложили принять участие в крупном европейском фестивале Emergenza, минуя отборочные туры. Но при этом нам поставили условие, что обязательно должен быть третий участник коллектива. Мы восприняли такой ультиматум как «плевок в лицо» и попытку изменить нашу группу, подогнав под долбаный формат. Рок-н-ролл, свобода самовыражения, все дела… Тогда мы ответили, что если их не устраивает наш состав, то зачем тогда вообще предлагать участие? И отказались. Сейчас я бы ответил точно так же)
— Выезжали с концертами в другие города?
Если я не ошибаюсь, в 2012-м была поездка на московский фестиваль, где жюри из продюсеров и матёрых музыкантов признали нас лучшими и присудили первое место! Для нас это была большая победа — первая поездка в столицу и сразу первое место.
Да, ещё в Москве мы отыграли сольный концерт. Это было в 2014-м. Всё организовал один наш старый-добрый друг Женя Васин. Он всегда хотел, чтобы мы играли и выступали больше, и ругал нас за то, что мы такие раздолбаи)
— Какой была награда за победу?
— Нам предложили записаться на московской студии, однако этого так и не произошло. Не срослось. Но приятные впечатления остались)
— У вас очень эмоциональные песни — и в плане музыки, и в плане вокала. Вы каждую песню буквально проживаете, как свою личную историю…
— Так и есть. Все песни «Джанка» сугубо личные. Мы с Тёмой — люди эмоциональные и восприимчивые, иногда даже чересчур. В каждой песне можно узнать часть того, что редко рассказывают открыто. Именно по этой причине в моей голове никогда не укладывалось, что все эти песни могут быть хоть кому-то интересны. Но я продолжал их писать, рассказывая о своей жизни правду, и мы продолжали репетировать.
— Почему альбом назван именно в честь песни «Револьвер»? Она — ключевая на альбоме?
— Альбом назван так не просто потому, что на этой пластинке есть песня с аналогичным названием. Тогда в моей жизни начали происходить довольно печальные вещи — я стал чувствовать, как рушится моя семейная жизнь. Помнишь, я в начале сказал, что иногда мы чересчур эмоциональные? Вот здесь это и проявилось в полной мере. Весь альбом «Револьвер» — это отражение той боли и тоски об уходящей любви; о том, как человек может сам всё разрушить лишь ради того, чтобы продолжать писать и петь; о том, как алкоголь опускает твою душу на самое дно, от которого она сможет оттолкнуться и вновь взлететь, но уже гораздо выше. «Револьвер» лично для меня стал олицетворением расщепления души, проявлением моего собственного Чёрного человека, который вышел из-под контроля и всеми силами старался разрушить меня изнутри. В итоге, как я понимаю теперь, этот альбом повлиял на жизни всех так или иначе причастных к его созданию.
— Если не ошибаюсь, у альбома совершенно необыкновенная история записи…
— Запись «Револьвера» (а мы твёрдо решили, что будем писать лайвом) была запланирована на декабрь 2012-го, однако первая попытка провалилась. Прослушав записанный материал, я понял, что нам нужно подготовиться лучше и повторить. Репетиции были тяжёлыми, мы обращали внимание на каждую ноту, на каждый удар, прогоняя весь альбом по несколько раз за репетицию. Это было очень клёвое время. Вторая попытка записи была предпринята в феврале 2013-го, прямо в День рождения Тёмы. Записали мы всё неплохо, однако на этот раз подвела аппаратура на студии — местами на записи появлялись лишние помехи. Видимо, это был знак, и мы решили продолжить репетиции для третьей попытки.
Летом 2013-го мы вновь отправились на студию, которую арендовали на всю ночь. Помню, я чуть не проспал, потому что перед этим я напивался до утра — как раз тогда рушился мой первый брак. На студию я прибыл уже пьяный и мы взяли ещё алкоголя на саму запись. Это было весело. Несмотря на моё состояние, музыка была записана к утру и все мы, включая звукорежиссёра, остались довольны. Вокал записывали отдельно и в другой день. Но уже на процессе сведения я вдруг понял, что мы не выложились как следует, не до конца вложили в эти песни всё происходящее с нами дерьмо.
Поэтому в ноябре 2013-го мы снова переписали весь альбом. Полностью. В итоге альбом увидел свет в мае 2014 года. Сводили его мы сами, точнее — я сам, а Тёма просто был рядом и высказывал своё мнение. Но «Револьвер» получился именно таким, каким он и должен был выйти в те непростые для меня времена. Да и для Тёмы тоже, ведь он был рядом и видел все те непотребства и беспредел, что ворошились у меня внутри.
В то время, когда я занимался сведением нашего первого альбома, я вдруг начал писать много песен. К моменту его выхода я уже был разведён, но пьянство продолжалось, и даже усиливалось. В конце весны 2014-го я решил разобрать все написанные материалы, и понял, что все песни, за некоторым исключением, прекрасно делятся на два альбома. Именно тогда ко мне пришло осознание, что я могу писать не просто песни как отдельные всплески эмоционального состояния, а сочинять целые альбомы — полноценные, осмысленные и заранее объединённые одной идеей, одним настроением. Так мы начали репетировать новый альбом, который позже, как бы это странно ни звучало, получил порядковый номер «три». С этими песнями мы продолжали выступать по питерским клубам. Исполнение на концертах до записи, хоть обычно так делать не принято в большом шоу-бизнесе, помогает услышать недочёты и глубже проработать аранжировки. Таким образом, к моменту записи песни становятся уверенными и надёжными в плане звучания, прошедшими «курс молодого бойца».
— Следующий альбом вы записывали с тем же перфекционизмом?)
— Примерно… Летом того же 2014 года Тёма предложил записать те композиции, которые мы ещё не начали репетировать, которые предназначались для другой пластинки. Я называл эти песни «сопливыми», и они действительно не подходили «обычному» «Джанку», но прекрасно сочетались между собой, образуя нечто цельное. Поэтому мы решили сделать их в полуакустике — с барабанами, но без перегрузов и диких воплей. Причём идея была в том, чтобы записать его не на студии, а на репетиционной базе, где мы играли, так же лайвом и всего на два микрофона! И при этом БЕЗ РЕПЕТИЦИЙ. Мне идея понравилась. Мы всегда выступали за живой звук, даже на записи. А тут ещё и не репетируя?! Я проникся этой идеей. В рабочем варианте мы окрестили альбом «спонтанным» и записали его первый вариант осенью того же года.
Мы арендовали зал на целый день, набрали алкоголя, еды и принялись записывать. Алкоголь стал уже неотъемлемой частью нашего творчества. Под ним сочинялись песни, под ним они репетировались, под ним игрались на концертах и под ним же записывались, превращаясь в альбомы.
После этого эксперимента, дома, я послушал запись и меня не устроил звук. Я понял, что микрофон для барабанов нужно поставить иначе. Тогда я ещё не отучился на звукорежиссёра и многих вещей не знал. Было принято решение перезаписать этот альбом, что уже лишало его спонтанности. Но на репетициях эти песни мы всё равно не играли. Вторая попытка записи случилась в первых числах января 2015-го, во время новогодних праздников. Мы оплатили зал на два дня, разложились там и приступили к работе.
В первый день была лайвом записана музыка, на второй день мы записали вокал. Запись, на наш взгляд, получилась удачная, учитывая ограниченность возможностей и аппаратуры (всего два микрофона: один на гитару, второй на барабаны). Я засел за сведение и, кажется, в конце января альбом вышел официально. Назвали мы его «Бессонница».
— Этот альбом, действительно, прилично отличается от первого…
— Почти все те песни были написаны именно ночью, поэтому и настроение такое тихое на нём. Это было откровение, сожаление и признание всего, что я натворил со своей жизнью. Никакой фальши, никакого лицемерия. Всё честно и открыто, как было на самом деле. Тёма очень тонко чувствует такие вещи, чувствует моё настроение и мои песни. Именно поэтому он лучший в мире барабанщик и друг по совместительству) Кстати, мы дружим с ним уже без малого двадцать лет. Удивительно…
Была и ещё одна причина именно для этого названия альбома. Первая песня под названием «Бессонница» — очень короткая, всего из четырёх строчек, но именно они объединяют всё, что должно было быть сказано в этом альбоме.
«Опять открыл вино, себя простил.
Опять забыл тебя, я должен был.
Пойми, это всего лишь единственный выход,
Чтобы не убить тебя».
— Сейчас работаете над третьим альбомом?
— Мы твёрдо решили выпустить «Третий» альбом в том же 2015-м. Он был уже практически готов к записи. Оставалась пара-тройка нюансов. Но беда подкралась незаметно… Всё как-то навалилось и продолжало наваливаться с разных сторон. У меня тогда начались новые серьёзные отношения, которые в результате привели ко второму браку, но и с ним не всё гладко получилось. Не везёт мне как-то на эти семейные штуки) Тёма тогда, летом 2015-го, захотел записать «качественный» сольный альбом Устрицы и мы принялись за это дело. К тому моменту я уже закончил первые курсы по звукорежиссуре и думал, что могу всё)
Альбом Устрицы под названием «Прозрачный» мы сделали, правда, уже под новый год. Я очень долго его сводил и думал, что я вообще ни на что не гожусь, ни как музыкант, ни как звукорежиссёр. Тогда же произошёл первый распад группы «Джанк».
— Из-за чего?
— Мы уже не репетировали толком, даже когда приходили на репетиции. Не было ни желания, ни настроя, ничего вообще, кроме недовольства тем, что происходит. Мне было очень обидно за наш «Третий». Да и сейчас обидно, что он так и не вышел.
Тогда же я начал играть ещё в двух группах, хотя до этого придерживался принципа музыкальной моногамии. Итогом такого эксперимента стала бесполезная раздача себя в никуда, в разные стороны.
Я продолжал писать песни, но уже не альбомами, а случайными всплесками. Всё это обильно удобрялось алкоголем и всякой пьяной хернёй. Мы с Тёмой предприняли пару попыток восстановить группу, опять начинали репетировать, но всё это заканчивалось ничем. Поэтому и решили, что «Джанка» больше нет. Я пытался собрать новый проект, но это вообще отдельная история. В общем, «Джанк» канул в небытие, но дружба наша с Тёмой осталась так же крепка.
— Что же вернуло «Джанк» из небытия?
— Серёга (Сергей Ефремов, группа «25 кадр», организатор уфимских фестивалей «Другая музыка» и «Джинсовый сентябрь» — прим. ред.) предложил нам приехать в Уфу, чтобы спеть наше «лучшее»! Мы подумали ровно один день и согласились. Решение, конечно, было непростым, потому что я только-только свыкся с мыслью, что группа осталась в прошлом, а Тёма незадолго до этого предложения объявил мне, что вообще не будет больше играть на барабанах. Но Серёге, видимо, отказать невозможно, и поэтому мы возобновили репетиции… Вряд ли ты знаешь, но всегда (ВООБЩЕ ВСЕГДА) мы начинали наши концерты и выступления одной фразой: «Всем привет, мы — группа Джанк, мы в полном составе и мы начинаем!»
Так вот… «мы в полном составе и мы начинаем!»
