Нью-фолк-группа «Таверна» в последнее время смело жонглирует жанрами и успевает при этом шутить. Фолк, рок, синти-поп, фолк-поп… Чего дальше ждать от экспериментаторов? Что общего у Икеи и фолка? Если не о средневековье, тогда о чем поется в новом альбоме? Почему сейчас не время для симфоний? Об этом и о многом другом – в нашем интервью с группой.
Состав группы:
Кирилл Бард: автор, вокалист, гитарист
Иван Серов: гитарист, звукорежиссёр
Наталья Оганесян: домристка
Яромир Грачевский: флейтист
Денис Ахмадуллин: бас-гитарист
О новом альбоме
– В названии вашего нового альбома явно зашифровано «нео-средневековье». Что такое нео-средневековье в вашем понимании? Что вы вкладывали в эту концепцию?
Кирилл: – Как-то в 2019 году мы познакомились с Тэмом, лидером группы Lumen. Это была случайная встреча, которая открыла во мне любовь к группе «Люмен», потому что до этого времени большой расположенности к ним у меня не было. Мы познакомились, пообщались, но самое главное, что осталось от этого общения – его претензия. Мол, фэнтези – это круто, Борис Гребенщиков, твой кумир, – молодец, но когда будет про наше настоящее? Когда будут песни о том, что происходит сейчас? Мне тогда казалось, что вопрос неуместен: вроде бы я стараюсь писать о том, что происходит, как-то реагирую на это. Но потом понял, что каких-то прямых высказываний, прямых определений до этого времени в наших песнях не было. Поэтому весь этот альбом и его название – это реакция, очень стихийно сформулированная, на вопрос Тэма. Нео-средневековье – это наше настоящее, а уж как это время называет каждый из нас – уже детали.
Наталья: – Можно сказать, что тут вектор разный. Раньше песни были о том, что беспокоит конкретно автора и может касаться кого-то, кто узнает в нем себя. А сейчас поменялось направление – от общего, которое касается и меня тоже. Было от частного к общему, а стало наоборот.
Кирилл: – Да, поначалу оно было интернально, а сейчас еще и экстернально, как реакция на внешнее.
– Тогда захватим еще одну вашу концепцию: «нью-фолк». Что кроется за этим определением? В чем выражается это «нью»?
Кирилл: – Это как раз тот самый что ни есть фолк, который в нашем представлении должен быть сейчас. Должен быть про настоящее, должен быть настоящим. Должен рассказывать не только про фей, эльфов и прочую нечисть, но и про людей, живущих в этом же времени.
Иван: – Что это ты эльфов в нечисть-то записал?..
Кирилл: – Просто завидую длине их ушей)
– Насколько фолк сейчас востребован, как вам кажется?
Иван: – Я думаю, довольно сильно. Вообще в музыкальных стилях и жанрах присутствует некая цикличность. Каждый стиль актуален для определенного момента времени. Фолк – это жанр, можно сказать, народной песни. Народной в плане позиционирования: это песни от народа для народа. Поэтому этот стиль будет актуален всегда. Актуален и в нашей стране, а если уж говорить о Скандинавии или других западных странах, то там вообще огромное количество фолк-музыки сейчас. Даже если одних шведов взять: у них, конечно, блэк-метал прежде всего, но все равно очень много народного.
Кирилл: – У них еще Икея есть)
– Это тоже народное в определенной степени)
Наталья: – Мы однажды начали разбираться, что такое фолк, что это музыка от народа и для народа, и пришли к выводу, что вся популярная музыка – это фолк.
Иван: – В среднем – да.
Наталья: – Вообще, если взять академическое определение народной музыки, которому меня учили в институте, то именно так и получается. То есть если песня бытует в народе каким-то образом, то это народная песня. Особенно если уже стирается авторство, а такое бывает довольно часто. Тут еще важно понимать, что есть тонкая грань между этникой и фолком. То, что апеллирует к какой-то национальной традиции, это все-таки этника: этно-фьюжн, этно-джаз, этно-поп и всякие другие ругательства. С фолком немножко иначе. Он не так глубоко корнями уходит в традицию.
Иван: – То есть фолк все же ближе к популярным жанрам.
Наталья: – Если взять этнику, они берут старинную народную песню, реанимируют ее, оформляют в современном стиле. То есть это работа с материалом, который был создан задолго до тебя. А если брать фолк, то это будет твоя современная песня, которая сейчас жива в народе, а не когда-то была.
Кирилл: – Вообще в соответствии с определением Википедии фолк – это все-таки считается под-направление поп-музыки. Но об этом надо по минимуму говорить нашим слушателям. А то они сделают вывод, что они слушают попсу. То есть это то, что сказала Наташа: фолк – это песни, которые ушли в народ и по факту стали попсой.
Наталья: Попса и жанр «поп» – это тоже разные вещи)
Кирилл: – Да, в итоге все это превращается в игру в слова. Просто я такой жесткой грани между попсой и поп-музыкой не провожу, потому что для меня это просто популярная музыка. Но коннотация, конечно, негативная вокруг попсы. А в целом как явление это не плохо.
Иван: – По сути «Лирика» Сектора Газа – это попса. The Rolling Stones – попса.
Кирилл: «Let it be» The Beatles – попса.
Наталья: Даже «Щелкунчик» Чайковского – и тот попса)
Иван: Поэтому факт попсы не говорит о стиле музыки.
Кирилл: Поэтому мне всегда казалось правильным в первую очередь думать о том, чтобы делать красиво. А жанр – это дело уже восемнадцатое. Но чтобы не кривить душой, надо сказать, что мы называем себя нью-фолком для того, чтобы нашему менеджеру, площадкам, которые до сих пор цепляются за жанры, было проще с точки зрения маркетинга. Чтобы те песни, которые мы просто стараемся делать красиво, попадали в тематические плейлисты. И люди, которые все еще держатся за жанры, могли нас там услышать. В целом у нас, конечно, есть песни, которые даже под самое обширное определение фолка не подходят. Но нас это не смущает.
Об альтернативности и экспериментах
– Ваше звучание в новом альбом значительно изменилось по сравнению с прошлыми работами. С чем это связано? Вдохновлялись ли кем-то?
Наталья: – Просто состав поменялся. Текущий состав сильно влияет на то, как звучит музыка. Это можно даже проследить по релизам «Таверны», потому что состав менялся сильно.
Кирилл: – Кто только в нашу «Таверну» не захаживал. И не выхаживал)
Иван: – Вот Кирилл про Тэма упомянул. У нас была идея совместки с ним. Он ее одобрил, и мы решили: надо что-то в духе «Люмен» делать. Мы с Кириллом зафигачили песню «Кем мы стали». И это была первая песня, которую мы предложили Тэму исполнить совместно. Но Тэм сказал: ребята, это ваша песня, я там не нужен. Давайте что-нибудь более «таверновское».
Наталья: – Сейчас эта песня уже не такая «люменовская», какой была изначально.
Иван: – Но песня-то классная получилась.
Кирилл: – Сейчас, спустя время, я понимаю, что все получилось правильно. Мы переделали, переосмыслили заново «Кем мы стали», сделали ее опять «таверновской», а Тэму предложили «Новое время». Он на нее согласился, мы ее сделали. И потом мы подумали: есть же еще какие-то песни, и все это начинает складываться и по тематике, и по структуре в какой-то альтернативный альбом.
Наталья: – Он и по характеру материала сильно отличался от предыдущих.
Иван: – А учитывая, что я люблю альтернативу и немного умею играть на электрогитаре, я сказал: давайте.
Кирилл: – Альтернативным альбом можно назвать в двух смыслах. Электрогитара – это отсылка к альтернативному року. Но он еще и альтернативный по смыслу, с точки зрения позиционирования нашего фолка как жанра. Ну, и еще он альтернативный потому, что Наташа играет на инструменте альт-домра)
Наталья: – Ну, по крайней мере на этом альбоме)
Иван: – Но параллельно с этим альбомом мы выпустили еще пару песен, иных по звучанию. Это был «Гоголь», который прям фолкуха-фолкуха, и «Двое в поле», которые поп-фолкуха. И еще песни придумываются. То есть это не значит, что мы записали альтернативный альбом и теперь будем рок фигачить. У нас еще целый альбом в запасе лежит, и там фолкуха-фолкуха.
Кирилл: – Там мы попытаемся сказать, что, мол, ребята, мы, конечно, экспериментируем, но в фолк-то мы умеем.
– Вы так смело экспериментируете, как ваша публика на это реагирует?
Кирилл: – Я вообще в восторге от нашей публики. Потому что когда мы сингл «Мальчик-киберпанк» выпустили, я подумал, что нас закидают негативом любители фолковой аутентики. И мы не попадем в плейлисты, и позиционирование потеряем, и вообще все это будет грустно. Но судя по рейтингам на площадках синти-поп-версия «Мальчик-киберпанк» занимает хорошие позиции.
Наталья: – Причем я помню, как Кирилл переживал, что пост собрал мало лайков: «Неужели никому не понравилось?» А потом мы посмотрели статистику прослушиваний и убедились в обратном.
– Примечательно, что вы, ожидая негативную реакцию на необычный сингл, все равно его выпустили. То есть получается, что свобода творчества превыше имиджа.
Наталья: – Ну, да. Потому что это было по-настоящему интересно для нас как эксперимент.
– Давайте тогда про новый сингл теперь поговорим. Как пришла идея такой необычной для вас песни?
Кирилл: – Приходит к нам подруга, классная художница Серафима Волчик, и рассказывает о новой нейросети, которая делает арты на основе фотографий. Мы загрузили мои фото, и из множества разных вариантов в глаза бросился арт с мальчиком с голубыми волосами. Я на него посмотрел и подумал: ну точно кибер-панк. И сразу захотелось написать про него песню. Я открыл айфоновский секвенсор GarageBand… А я так никогда не делал: я обычно беру гитару и пишу песню в акустике, показываю ребятам и мы вместе ее аранжируем. А тут я открыл «Гараж Бэнд»: раз уж нейросеть дала вдохновение, на ее поприще и надо инструменты искать, чтобы озвучивать эти идеи. Я набросал в программе рифф, потом еще инструменты попробовал изобразить. Получилось 4 дорожки, которые составили фактуру, на которую я потом набросал куплеты и припевы. Для меня это было баловство, я не предполагал ее для репертуара группы. Но не рассказать ребятам тоже не мог. Поэтому сыграл им песню сначала на гитаре, в привычном, удобном виде, а потом показал в программе.
Наталья: – А потом мы подумали: может, каких-нибудь электронных звучков накидать? И я вспомнила приложение для телефона «Пиконика», там можно накрутить 8-битные звуки. И этот основной грустненький ритм песни Ваня сделал на 8-битной пианинке.
Иван: – Получается, я каждую нотку сохранил, пересохранил отдельно и закинул в ноутбук. У меня два с половиной часа на это ушло. И потом уже нормально в ноутбуке сделал. А потом Кирилл по фану пел на репетиции эту песню, и мы это записали целиком одним дублем. Кирилл сказал: «А теперь давайте писать чистовой вариант». А мы ответили: «Неееет! Там все как надо». Характер получился нужный.
Кирилл: – А потом уже в процессе работы родились остальные версии.
О крупных и малых формах
– Сейчас мало кто выпускает музыку альбомами – предпочитают синглы. Еще меньше людей выпускает макси-синглы с несколькими вариантами одной и той же песни. А у вас таких несколько. Актуально это сейчас, находит ли отклик? Или все-таки синглами проще?
Кирилл: – С того момента, когда мы серьезно начали записывать свою музыку (год, наверное, 2018-ый), я убежден, что сейчас время не предполагает больших музыкальных работ. Только потому, что порог вхождения стал ниже в музыкальную индустрию. В целом, имея гитарку, какой-никакой голос и какие-то идеи, ты можешь делать это на коленке, выкладывать в сеть – и это прям релиз. Этого стало много, в избытке – на мой взгляд, сейчас есть кризис перепроизводства в музыке. Исполнителей много, выбор обширный, а у людей времени мало – они не могут послушать все и начинают подходить избирательно: не нравится песня, ты переключаешь на другую. И, на мой взгляд, когда ты выпускаешь большую пластинку, многие песни не будут дослушаны. Познакомиться с новым творчеством группы в рамках одного сингла гораздо проще, и времени на это уходит меньше. Плюс выпуск синглов упрощает производство, релизы можно делать чаще: ты так же собираешь 10 песен, но выпускаешь их не разом альбомом, а на весь год их размазываешь. Стабильная публикация, большая вовлеченность слушателя: они начинают ожидать – если ты регулярно раз в месяц выпускаешь релизы, может, ты и в этом месяце что-то выпустишь. И вероятность того, что они это послушают, больше… Но когда мы начали собирать «Не о средневековье», мы поняли, что конкретно эту работу дробить не хотим.
Наталья: – Но она и планировалась изначально не такой большой.
Кирилл: – Да, там было, если признаться, пять песен. Потом оно до девяти как-то растянулось. И следующий альбом тоже хочется сделать цельным.
Иван: – Сложность с альбомом еще и в том, что его по звучанию нужно сделать очень однородным. Потому что синглы можно записывать в разных местах, на разных инструментах, с разными микрофонами, и оно будет восприниматься как разные песни, разные релизы и разные настроения. А с альбомом так не получится. Он все-таки должен быть однородным хотя бы в чем-то. Причем «Не о средневековье», хоть и довольно однороден, там есть своя разница тоже есть.
Кирилл: – Есть у современных нью-фолкеров такой тезис: не время симфоний, время синглов. Пусть теперь будет так.
Иван: – Но сам я люблю форму альбома. Я слушаю только альбомами. И когда у группы есть несколько крупных релизов, это выглядит престижно.
Кирилл: – Надо сказать справедливости ради: я тоже слушаю альбомы у групп, но только у любимых. Это две-четыре группы, не больше. Почему традиционно так сложилось? Когда музыку начали записывать на пластинки, нужно было их заполнить. Соответственно, если музыкант выпускает 2-3 песни, целую пластинку на это тратить было бы невыгодно. Поэтому на одну пластинку пытались уместить максимально много. Музыка и прагматизм – вещи, конечно, мало совместимые, но про нюансы производства и целесообразность трат тоже иногда приходится задумываться.
Наталья: – Поэтому если послушать старые альбомы, там, как правило, 1-2 по-настоящему сильные песни, которые крутились на радио, которые все знали, из-за которых покупали альбомы – на которых все остальное было полным шлаком.
Кирилл: – Этакие песни-филлеры.
Иван: – Хотя бывает и наоборот. Обычно хитовые песни на альбомах мне не нравятся, а малоизвестные – очень заходят.
Наталья: – Просто мы с Ваней стараемся уходить от мейнстрима и «копать глубже».
– Приятно, что как раз альбом и предоставляет такую возможность: далеко не уходя в поисках, копнуть глубже сразу здесь же и найти что-то свое.
Наталья: – Но продвигать альбомы, к сожалению, сложнее.
Кирилл: – В общем, резюмируя: мы предполагаем и большую форму, которая сама за себя говорит, но мы и оставляем песни, которые должны быть выпущены синглами или мульти-синглами.
– Как вы делаете музыку? Кто начинает, кто как участвует?
Кирилл: – Можно одним тезисом обозначить: я начинаю, Ваня заканчивает) И в середине есть рабочий процесс, вдохновение на аранжировку.
Иван: – Ну, пара песен на альбоме с меня начались. Просто Кирилл иногда приносит целую песню, а иногда – кусок песни или просто мотив. Или на репетиции какой-то мотив у нас спонтанно рождается, и Кирилл говорит: а у меня под это дело текст есть. По-разному бывает.
Кирилл: – После того, как я показываю какие-то родившиеся у меня фрагменты песен или мотивы, уже начинается сотворчество. Конечно, мне намного приятнее в законченном виде песню приносить, по крайней мере, по тексту и по гармонии. Но бывает и иначе, да.
Иван: – Тут еще надо понимать, что за песня. Иногда мы сидим и придумываем, что с этой песней нужно сделать. Не всегда сразу понятно, как она должна звучать. И этот момент придумывания, что ты хочешь с ней сделать, и почему она должна быть именно такой, – это самое сложное.
О ситуации с уфимской независимой музыкой
– Какое у вас мнение об уфимской музыкальной индустрии? Что у нас происходит? Что у нас хорошего, что у нас плохого?
Наталья: – Мы сейчас несколько обособились от уфимской музыкальной индустрии. В последнее время редко участвуем в концертах в силу того, что вплотную в записи ушли. Плюс у нас не было полного состава довольно продолжительное время, что тоже ограничивало, потому что без барабанов и баса на крупную площадку не пойдешь.
– Комфортно в Уфе заниматься музыкой ?
Иван: – Заниматься-то да…
Кирилл: – А добираться до студии – нет) А когда ты уже доехал и занимаешься, комфортно, да)
– А насчет выступлений? Много ли у уфимских музыкантов возможностей выступить?
Наталья: – Возможности выступить есть, но проблема в том, что это организовано не на том уровне, на котором хотелось бы звучать. Качество тех площадок, которые с удовольствием тебя позовут, как правило, ниже желаемого.
Иван: – Ну, вот, если взять MusicHall27. Там играют авторские команды. Но он сам по себе дорогой для посетителей. Поэтому собрать туда народ проблематично. Второй момент – у нас люди не ходят на концерты. Уфа – клубно-рэперский город. В Уфе огромное количество клубов, большинство из них работает с диджеями. Или в них играют каверы. Авторский андеграунд, рок – с этим в Уфе трудно. Особенно после того, как «Рокс» закрылся: он всю эту тусовку объединял и держал. А ведь у нас очень хорошие музыканты в Уфе: очень крепкие, очень техничные…
Кирилл: – Давайте тогда напутствие. Уважаемые читатели, слушайте авторскую музыку. Она ничуть не хуже каверов и диджеев. Расширяйте свои личные музыкальные границы, ходите на новые группы. Потому что жемчужины надо искать, а чепухи* и так подкинут.
*- слово заменено на стилистически более приемлемое в контексте разговора интеллигентных людей
